Спасибо Катюшке за перевод!

Гамбург , Германия, 2005 

11 мая 2005 года 

Ферреро/М.Сафин 4-6 6-4 6-2

И: О чём вы разговаривали с судьёй на вышке?

М: Я подал, никто ничего не сказал, я спокойно доиграл розыгрыш и выиграл очко. Вдруг судья на вышке спустился, проверил отметку и сказал, что мяч, поданный мной, опустился в ауте. Он сказал, что мы должны переиграть очко. Я спросил его почему, ведь я уже выиграл розыгрыш. И неважно, в ауте был мяч или нет. Нельзя посчитать очко недействительным, когда розыгрыш уже закончен.       Затем Ферреро что-то сказал, линейный судья тоже что-то сказал, а я не слышал. Тогда я начал спорить, задавать нормальные вопросы. Тренер Ферреро подсказывал каждое второе очко, и я ничего не говорил судье на вышке. А когда я спорил об одном мяче, потому что это был брейкпойнт, это было очень важно для меня, он подошёл к судье на вышке – он даже не подошел ко мне, и судья на вышке  вынужден был сказать, что я должен играть.       Я понял, что такой уж он человек. Я рос вместе с этим парнем (с Ферреро). Мы знаем друг друга одиннадцать лет. А он так со мной поступил. Я не думаю, что это вежливо с его стороны. Естественно, он вам расскажет эту историю со своей точки зрения. Но я не думаю, со всем уважением к нему, что он поступил как джентльмен. У меня было право обсудить очко. Я же не спорю насчёт каждого мяча, как некоторые. На протяжении тех лет, что я в туре, я всегда был честен. Так что если я один раз решил поспорить с судьёй на вышке,  то мне можно это себе позволить. К тому же я считаю, что я был прав. Я не пытаюсь жульничать. Я просто спрашиваю и пытаюсь доказать, что я прав. Вот и всё.

И: А что говорил Ферреро?

М: Ну, он просто подошёл к судье на вышке. Он даже не извинился. Ферреро постучал по вышке, судья посмотрел вниз. Он сказал: "Заставьте его заткнуться и играть дальше".

И: Что ответил судья?

М: Конечно, парень не знал, что ему делать. Но, прежде всего, если ты вежливый и вообще нормальный человек, ты уважаешь игроков и уважаешь меня, то скажи: “Послушай, Марат, извини, что я сказал то-то и то-то. Мяч был таким-то”. Без проблем. У меня никогда ни с кем не бывает проблем. Мы даже не обсуждали метки на грунте, потому что я ему доверял, я всегда ему доверял. Мне не нужно было звать судью и проверять метки. Никогда. Я никогда бы этого не сделал. Если бы он подошел и сказал, в чём дело. Сказал честно. Мы бы продолжили играть. Я не заслуживаю такого отношения, не ведите себя  как 14-летний подросток. Он сказал то, сделал то… Я молчал, когда он обсуждал с тренером каждое очко. Я не шёл к судье на вышке.

И: Что вы сказали Ферреро после матча?

М: Всё в порядке, лучше бы всё равно не было, ведь я проиграл матч и выразил своё недовольство по этому поводу. То очко ничего не решало. Он сам разберётся. Ему 25 лет, он уже взрослый, он участвовал во многих турнирах, и мы знаем друг друга 11 лет. Мне не нужно кого-то обманывать. Я просто пытаюсь выиграть матч. Я пытаюсь хорошо играть. И все счастливы. Но тренер сказал Ферреро, чтобы он сказал судье на вышке, что я должен заткнуться и играть.

И: Вы сами это слышали?

М: Да, что-то вроде этого. Затем после матча мой тренер подошел ко мне и сказал, что тренер Ферреро подходил к супервайзеру турнира и говорил ему, что я должен играть, затем он обвинил меня в том, что я затягиваю матч. Да прекратите, кто из нас пытается остановить матч? Это меня просто взбесило. Я был очень недоволен.

И: Учитывая все эти обстоятельства, вам тяжело сохранить спокойствие и играть так, как вы хотите?

М: Я пытаюсь. Я думаю, сегодня я играл в приличный теннис. Я не использовал свою возможность в начале второго сета. Я проиграл первый гейм, и всё изменилось. Если бы я повёл 1-0, то это бы был совершенно другой матч. Я играл достаточно хорошо. Условия, конечно, очень сложные, потому что отскок мяча и корты очень медленные. Ферреро это полностью устраивает. Неважно, как сильно я ударял по мячу, он всё доставал.

И: Я помню, как в прошлом году вы сидели здесь и говорили, что для Парижа…

М: Нет, я на правильном пути. Я так и должен играть. Знаю, прошлые несколько недель я играл плохо. Поэтому я проигрывал. На этой неделе я играл так, как должен. Возможно, ещё чего-то не хватает, но играть против игроков типа Ферреро всегда сложно, потому что он хорошо передвигается по корту. Я должен быть к этому готов и выходить к сетке. Но это был хороший матч. Я хорошо ударял по мячу. Как бы то ни было, у меня нет жалоб. Этот инцидент не ранил меня до глубины души, а просто обеспокоил.

И: Что вы собираетесь делать дальше? Будете готовиться к Парижу?

М: Нет, поеду домой, я уже месяц дома не был. Попытаюсь отдохнуть дня четыре. В понедельник поеду в Париж. Потом всю следующую неделю буду готовиться к началу турнира, заниматься фитнесом, много работать. Буду надеяться, что у меня будет хорошая сетка. Пара несложных матчей в первых кругах, чтобы обрести уверенность в себе, привыкнуть. А дальше всё будет совершенно по-другому.

И: Ваша нога вас беспокоила?

М: Ребята постарались так, что я пальцев не чувствовал (смеётся). Я предпочёл, чтобы её (повязку) сделали заново.

И: Как вам кажется, учитывая все обстоятельства, у вас есть шансы в Париже?

М: Это другая история. Конечно, фаворитов много. Есть Надаль, Кория, другие игроки. Будет трудно. Но корты в Париже друге, отскок отличный, проблем особых нет. Особенно для меня, ведь я играю по восходящему мячу близко к задней линии. Так что если отскок неудачный, то мне трудно играть в свою игру. Потому что мне нужно ждать и делать шаг назад. В Париже всё иначе. Мячи другие. Пятисетовые матчи. Посмотрим.

И: Опыт Австралии доказал, что нет причины, по которым вы не могли бы выиграть  турнир Большого Шлема.

М: Надежда всё ещё жива.